Великой Победе 65. Жила–была девочка.

Я расскажу, как жилось в небольшом уральском городке во время войны одной маленькой девочке – ученицей она стала в сентябре 1941 года.

В школе, даже у младших, ввели урок „Военное дело“. Изучали винтовку. Девочка – отличница, навсегда запомнила, что прицельная дальность стрельбы равна восьмистам метрам. Дети маршировали и пели военные песни. Особенно хорошо ходилось строем под песню „Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой с фашистской силой тёмною, с проклятою ордой…“ Школьники читали „Пионерскую правду“ и из неё узнавали о героях: Зое Космодемьянской, Олеге Кошевом, Александре Матросове.

Отец девочки воевал на фронте, мама работала по двенадцать часов в день, братик и сестричка ходили в детский сад. Девочка была старшей, и соседка называла её „маленькая хозяйка большого дома“.

Каждый день она ходила за хлебом. Хлеб выдавали по карточкам: детям по 300 граммов, а работающей маме – 400. В целом получалась буханка чёрного, с хрустящей корочкой, ноздреватого хлеба. Часто от буханочки при взвешивании в магазине отрезали „лишний“ уголок. Но иногда давали довесок. По дороге домой этот довесок можно было съесть. Это было вкусно и радостно. Дома хлеб делили по-братски.

Однажды хлебушек лежал на полке и ждал вечера. Вдруг пришла нищенка. Девочка и её подружки дали ей картошки в мундире.

- А хлеб тот нельзя? – спросила женщина.

- Нет. Это брату, сестре и маме, - строго ответила девочка.

- А картоха варона? – с акцентом спросила женщина.

Дети её еле поняли и отвечали с некоторым страхом:

- Варёная, варёная!

Нищенка могла быть из ещё не освоившихся эвакуированных или из «организованно выселенных» крымских татар, болгар или греков – в общем, нездешней. А хлебушек дети не могли отдать.

Картошка в семье имелась, потому что сразу же после начала войны всю территорию вокруг домов, все пустыри в городе и в округе горсовет разделил на картофельные участки и раздал жителям. Картофель семья хранила в уличной яме, недалеко от подъезда. Там же хранились солёные грибы, собранные летом, и пол-литровые баночки с вареньем из черники, голубики, брусники. На крышке ямы лежал большой замок. Для удобрения огорода семья держала двух козочек.

Во время войны в городе активно заработала столовая, в которой по карточкам выдавали мучную болтушку. В столовую стекались жители с котелочками. Как-то раз девочка стояла там, в очереди, с братиком. Одна женщина ласково спросила мальчика: „Где твой папа?“ „Мой папа погиб на фронте!“- бойко отчеканил малыш. У взрослых на глаза навернулись слёзы…

В то время все в городе – а остались в нём в основном женщины и дети – любили песни. Услышат по радио или в кино – и тут же поют. В разгар войны в городе появилась афиша: „Новый художественный фильм «В шесть часов вечера после войны»“. Каждый посмотрел этот кинофильм. Вот и доносилось отовсюду: „До встречи, до встречи, до нашей победы, до вечера после войны…“

В одной из квартир двухэтажного трёхподъездного бревенчатого дома расположился военкомат. Сюда съезжались для отправки в армию по призыву мужчины из района и их родственники. Из военкомата нередко выходили плачущие женщины. Около военкомата обычно стояли лошади, сани или телеги с людьми. Девчонки определили приезжавших как достойных слушателей – открывали окно второго этажа, садились на подоконник и громко в два-три голоса пели самые любимые тогда песни: „На позицию девушка провожала бойца“, „И поёт мне в землянке гармонь“, „Артиллеристы, Сталин дал приказ“.

Так как в семье девочки было трое детей, то именно у них дома и собирались ребята из других квартир.

К Новому году готовились заранее. Все усаживались за большой стол, накрытый клеёнкой, и делали ёлочные игрушки. В городе работал целлюлозно-бумажный комбинат, поэтому бумага водилась – её, картон и канифоль можно было найти на рабочей свалке. Из бумаги делали цепи-гирлянды. Любая нарисованная на картоне и вырезанная зверюшка, которую обмакивали в растопленную канифоль, начинала красиво блестеть. Рисовали развёртку домика со ставнями, склеивали – и получался объёмный дом.

По радио звучали сводки Совинформбюро, песни Сергея Лемешева. Дома по вечерам горела электрическая лампочка. Электричество выключали, но не часто. Только вот лампочки почему-то продавались не на 220, а на 127 вольт. Поэтому электрик разрезал в квартирах токоведущий провод и опускал его концы в подвешенную стеклянную баночку с солёной водой, чтобы „падали“ лишние вольты.

В школе детям выдавали булочки – кругленькие, коричневатые. Перед Новым годом подружки копили булочки и складывали их у девочки в тумбочке. На праздник варили картошку, толкли, намазывали пюре на круглые половинки накопленных булочек и запекали в духовке – в квартире была плита с дровяным отоплением.

В лес за новогодней ёлкой эта маленькая школьница ходила сама. В один из дней она взяла топор и отправилась искать ёлку. Ёлки были очень высокие. В стороне от дороги нашлась одна пониже других. Девчушка взяла топор в две руки и стала, выкидывая руки с топором вперёд, продвигаться по глубоченному снегу к той ёлке. Срубила, поволокла по санной дороге.

Когда ёлку поставили около дома, то она оказалась высотой почти до второго этажа. Валенки были плотно набиты снегом, платье – до пояса мокрым, но ёлка была прекрасна. Лишнее отпилили, ёлку подняли на второй этаж и поставили в перевёрнутую табуретку.

Праздник намечался на завтра.

Девочка надела новое платье, сшитое мамой из собственной синей юбки. Дети ели ватрушки из накопленных булочек, водили хоровод, пели про ёлочку, играли в сказку „Красная шапочка“. Волк – мальчик в вывернутой шубе – прятался за настоящей ёлкой, принесённой вчера из леса.

Шумел репродуктор. Было тепло, светло, весело. Этот счастливый день дети военного времени запомнили на всю жизнь. А той девочкой была З.А. Мамонтова…

З.А. Мамонтова